Неточные совпадения
И опять по обеим
сторонам столбового пути пошли вновь писать версты, станционные смотрители, колодцы, обозы, серые деревни с самоварами, бабами и бойким бородатым хозяином, бегущим из постоялого двора с овсом в руке, пешеход в протертых лаптях, плетущийся за восемьсот верст, городишки, выстроенные живьем, с деревянными лавчонками, мучными бочками, лаптями, калачами и прочей мелюзгой, рябые шлагбаумы, чинимые мосты, поля неоглядные и по ту
сторону и по другую, помещичьи рыдваны, [Рыдван — в старину: большая дорожная карета.] солдат верхом на лошади, везущий зеленый ящик с свинцовым горохом и подписью: такой-то артиллерийской батареи, зеленые, желтые и свежеразрытые черные полосы, мелькающие по степям, затянутая вдали песня, сосновые верхушки в тумане, пропадающий далече колокольный звон, вороны как мухи и
горизонт без конца…
Рассуждает она о людях, ей знакомых, очень метко, рассуждает правильно о том, что делалось вчера, что будет делаться завтра, никогда не ошибается;
горизонт ее кончается — с одной
стороны полями, с другой Волгой и ее горами, с третьей городом, а с четвертой — дорогой в мир, до которого ей дела нет.
Летом плавание по Мае — чудесная прогулка: острова, мысы, березняк, тальник, ельник — все это со всех
сторон замыкает ваш
горизонт; все живописно, игриво, недостает только сел, городов, деревень; но они будут — нет сомнения.
На
горизонте, со
стороны Лалетинских вод, медленно ползло грозовое облачко, и можно было рассмотреть косую полосу дождя, которая орошала нивы; другая
сторона неба была залита ослепительным солнечным светом, — глазам было больно смотреть.
Часов в 8 вечера на западе начала сверкать молния, и послышался отдаленный гром. Небо при этом освещении казалось иллюминованным. Ясно и отчетливо было видно каждое отдельное облачко. Иногда молнии вспыхивали в одном месте, и мгновенно получались электрические разряды где-нибудь в другой
стороне. Потом все опять погружалось в глубокий мрак. Стрелки начали было ставить палатки и прикрывать брезентами седла, но тревога оказалась напрасной. Гроза прошла
стороной. Вечером зарницы долго еще играли на
горизонте.
С вершины перевала нам открылся великолепный вид на реку Улахе. Солнце только что скрылось за
горизонтом. Кучевые облака на небе и дальние горы приняли неясно-пурпуровую окраску. Справа от дороги светлой полосой змеилась река. Вдали виднелись какие-то фанзы. Дым от них не подымался кверху, а стлался по земле и казался неподвижным. В
стороне виднелось небольшое озерко. Около него мы стали биваком.
Сумерки спустились на землю раньше, чем мы успели дойти до перевала. День только что кончился. С востока откуда-то издалека, из-за моря, точно синий туман, надвигалась ночь. Яркие зарницы поминутно вспыхивали на небе и освещали кучевые облака, столпившиеся на
горизонте. В
стороне шумел горный ручей, в траве неумолкаемым гомоном трещали кузнечики.
Долго мы бродили около озера и стреляли птиц. Время летело незаметно. Когда вся долина залилась золотистыми лучами заходящего солнца, я понял, что день кончился. Вслед за трудовым днем приближался покой; вся природа готовилась к отдыху. Едва солнце успело скрыться за
горизонтом, как с другой
стороны, из-за моря, стала подыматься ночь.
Багровая заря вечером и мгла на
горизонте перед рассветом были верными признаками того, что утром будет мороз. Та к оно и случилось. Солнце взошло мутное, деформированное. Оно давало свет, но не тепло. От диска его кверху и книзу шли яркие лучи, а по
сторонам были светящиеся радужные пятна, которые на языке полярных народов называются «ушами солнца».
Там бродят и мычат стада коров; там пасутся и ржут конские табуны; а вот появляются на концах
горизонта, то с одной, то с другой
стороны, какие-то черные движущиеся точки: это остроконечные шапки башкир.
Должно быть, солнце только что скрылось за
горизонтом, потому что на западе по ту
сторону гор зарделась вечерняя заря.
За «Бедную невесту», «Не в свои сани не садись», «Бедность не порок» и «Не так живи, как хочется» Островскому приходилось со всех
сторон выслушивать замечания, что он пожертвовал выполнением пьесы для своей основной задачи, и за те же произведения привелось автору слышать советы вроде того, чтобы он не довольствовался рабской подражательностью природе, а постарался расширить свой умственный
горизонт.
Романовны также каркали об опасном положении маркизы, но отставали в
сторону; Брюхачев отзывался недосугами; Бычков вел какое-то особенное дело и не показывался; Сахаров ничего не делал; Белоярцев и Завулонов исчезли с
горизонта.
Подпоручик принялся перебирать одну за другой карточки простой фотографии и цветной, на которых во всевозможных видах изображалась в самых скотских образах, в самых неправдоподобных положениях та внешняя
сторона любви, которая иногда делает человека неизмеримо ниже и подлее павиана.
Горизонт заглядывал ему через плечо, подталкивал локтем и шептал...
С одной
стороны дороги — необозримое озимое поле, кое-где перерезанное неглубокими овражками, блестит мокрой землею и зеленью и расстилается тенистым ковром до самого
горизонта; с другой
стороны — осиновая роща, поросшая ореховым и черемушным подседом, как бы в избытке счастия стоит, не шелохнется и медленно роняет с своих обмытых ветвей светлые капли дождя на сухие прошлогодние листья.
Да и дорога пошла повеселее, все озимями и яровою пашней; пространства, усеянные пеньками, встречались реже,
горизонт сделался шире и чище; по
сторонам виднелись церкви, помещичьи усадьбы, деревни.
Вы смотрите и на полосатые громады кораблей, близко и далеко рассыпанных по бухте, и на черные небольшие точки шлюпок, движущихся по блестящей лазури, и на красивые светлые строения города, окрашенные розовыми лучами утреннего солнца, виднеющиеся на той
стороне, и на пенящуюся белую линию бона и затопленных кораблей, от которых кой-где грустно торчат черные концы мачт, и на далекий неприятельский флот, маячащий на хрустальном
горизонте моря, и на пенящиеся струи, в которых прыгают соляные пузырики, поднимаемые веслами; вы слушаете равномерные звуки ударов вёсел, звуки голосов, по воде долетающих до вас, и величественные звуки стрельбы, которая, как вам кажется, усиливается в Севастополе.
На правой
стороне чуть не в самые рельсы ударяла синяя волна Мичигана — огромного, как море, и пароход, шедший прямо к берегу, выплывал из-за водного
горизонта, большой и странный, точно он взбирался на водяную гору…
Порой казалось что вот-вот сейчас все это кончится, и откроется даль, с шоссейной дорогой, которая бежит по полям, с одним рядом телеграфных столбов, с одинокой почтовой тележкой и с морем спелых хлебов по
сторонам, до самого
горизонта.
Обернувшись к товарищам, он разглядел, кому какие принадлежали ноги; но вдруг ему показалось, что плеснуло что-то на той
стороне Терека, и он еще раз оглянулся на светлеющий
горизонт гор под перевернутым серпом, на черту того берега, на Терек и на отчетливо видневшиеся теперь плывущие по нем карчи.
Верстах в трех от станицы, со всех
сторон открылась степь, и ничего не было видно, кроме однообразной, печальной, сухой равнины, с испещренным следами скотины песком, с поблекшею кое-где травой, с низкими камышами в лощинах, с редкими чуть проторенными дорожками и с ногайскими кочевьями, далеко — далеко видневшимися на
горизонте.
Андрей Ефимыч отошел к окну и посмотрел в поле. Уже становилось темно, и на
горизонте с правой
стороны восходила холодная, багровая луна. Недалеко от больничного забора, в ста саженях, не больше, стоял высокий белый дом, обнесенный каменною стеной. Это была тюрьма.
Подымитесь на нагорный берег, подымитесь ночью и взгляните тогда на луга: костры замелькают перед вами как звезды, им конца нет в обе
стороны, они пропадают за
горизонтом…
Заря чуть-чуть окрашивала край
горизонта, когда он был уже на другом берегу и, покачиваясь в челноке, посматривал в ту
сторону дальних лугов, где находилось Комарево.
Когда он проснулся, уже восходило солнце; курган заслонял его собою, а оно, стараясь брызнуть светом на мир, напряженно пялило свои лучи во все
стороны и заливало
горизонт золотом.
Этот клочок земли, окруженный с трех
сторон морем и покрытый зеленеющими садами, посреди которых мелькают красивые деревенские усадьбы, походит с первого взгляда на узорчатую ленту, которая, как будто бы опоясывая весь залив и становясь час от часу бледнее, исчезает наконец из глаз, сливаясь вдали с туманным
горизонтом, на краю которого белеются высокие колокольни прусского городка Пилау.
Между тем черная туча взмывала на западе и мало-помалу охватывала край
горизонта; ее нельзя было не приметить, но все думали: авось пройдет
стороной или авось успеем переехать.
Но еще чернее, до слепоты, была левая
сторона, над которою зеленел запад; и
горизонт был так близок, что, казалось, из самой линии его вырастают телеграфные столбы.
Словно шел по узкому, как лезвие ножа, высочайшему горному хребту и на одну
сторону видел жизнь, а на другую видел смерть, как два сверкающих, глубоких, прекрасных моря, сливающихся на
горизонте в один безграничный широкий простор.
Товарищи мои жаловались на толчки; но я, когда пахнуло на меня свежим лесным воздухом, когда со всех
сторон открылся не заслоняемый строениями
горизонт, когда зелень полей и лесов обняла меня со всех
сторон, — я пришел в упоение, несмотря на скудную подмосковную природу, кочковатую почву и незавидную растительность.
Солнце, казалось, спешило на
горизонт и торопливо укорачивало древесные тени, лежавшие с нашей
стороны поперек озера.
Барак стоял далеко за городом, среди длинной, зелёной равнины, с одной
стороны ограниченной тёмной полосой леса, с другой — линией городских зданий; на севере поле уходило вдаль и там, зелёное, сливалось с мутно-голубым
горизонтом; на юге его обрезывал крутой обрыв к реке, а по обрыву шёл тракт и стояли на равном расстоянии друг от друга старые, ветвистые деревья.
В последних числах августа, во время больших маневров, N-ский пехотный полк совершал большой, сорокаверстный переход от села Больших Зимовец до деревни Нагорной. День стоял жаркий, палящий, томительный. На
горизонте, серебряном от тонкой далекой пыли, дрожали прозрачные волнующиеся струйки нагретого воздуха. По обеим
сторонам дороги, куда только хватал глаз, тянулось все одно и то же пространство сжатых полей с торчащими на нем желтыми колючими остатками соломы.
Небо было ясное, чистое, нежно-голубого цвета. Легкие белые облака, освещенные с одной
стороны розовым блеском, лениво плыли в прозрачной вышине. Восток алел и пламенел, отливая в иных местах перламутром и серебром. Из-за
горизонта, точно гигантские растопыренные пальцы, тянулись вверх по небу золотые полосы от лучей еще не взошедшего солнца.
Только изредка слышались в рядах звон тяжелого орудия, звук столкнувшихся штыков, сдержанный говор и фырканье лошади. По запаху сочной и мокрой травы, которая ложилась под ногами лошади, легкому пару, подымавшемуся над землей, и с двух
сторон открытому
горизонту можно было заключить, что мы идем по широкому роскошному лугу.
Она лежала по обе
стороны реки, громадная, бурая, сожжённая солнцем, и только там, далеко на
горизонте, еле видное старческим глазом, пышно волновалось золотое море пшеницы и прямо в него падало ослепительно яркое небо.
Не ответила Аркадия, промолчала и мать Никанора, слова не сказали и Дементий с работниками… Только пристальней прежнего стали они поглядывать на закрой неба [Закрой неба — нижний край видимого
горизонта.], не увидят ли где хоть тоненькую струйку дыма… Нет, нигде не видно… А в воздухе тишь невозмутимая: пух вылетел из перины, когда грохнули ее белицы в повозку, и пушинки не летят в
сторону, а тихо, плавно опускаются книзу. И по ветру нельзя опознать, откуда и куда несется пожар.
В
сторону от моей деревеньки темнела железнодорожная станция с дымком от локомотива, а позади нас, по другую
сторону Каменной Могилы, расстилалась новая картина. У подножия Могилы шла дорога, по бокам которой высились старики-тополи. Дорога эта вела к графскому лесу, тянувшемуся до самого
горизонта.
Еще предрассветные сумерки окутывают своей таинственной серой пеленой со всех
сторон океан, и
горизонт туманен. Еще луна и мириады звезд глядят сверху. Но месяц становится будто бледнее, и звезды мигают слабее и будто стали задумчивее.
Солнце только что выплыло из-за
горизонта, переливавшего золотисто-пурпурными цветами, и, ослепительное, медленно поднималось по голубому небосклону, то прячась в белоснежных перистых, быстро несущихся облаках, то снова показываясь из-за них и заливая блеском полосу моря, на котором сверкали зайчики. Ветер заметно стихал, и скоро на обоих спутниках-корветах, почти одновременно, поставили топселя и лиселя с одной
стороны.
Везде все бело, бело и подвижно: то
горизонт кажется необъятно-далеким, то сжатым на два шага по все
стороны, то вдруг белая высокая стена вырастает справа и бежит вдоль саней, то вдруг исчезает и вырастает спереди, чтобы убегать дальше и опять исчезнуть.
Раз, когда я открыл глаза, меня поразил, как мне показалось в первую минуту, яркий свет, освещавший белую равнину:
горизонт значительно расширился, черное низкое небо вдруг исчезло, со всех
сторон видны были белые косые линии падающего снега; фигуры передовых троек виднелись яснее, и когда я посмотрел вверх, мне показалось в первую минуту, что тучи разошлись и что только падающий снег застилает небо.
По
сторонам дороги и вдали на
горизонте змееобразные огни: это горит прошлогодняя трава, которую здесь нарочно поджигают.
Можно подумать, что с наступлением тьмы воздух делается звукопроницаемее. На западе медленно угасала заря, а с другой
стороны надвигалась теплая июньская ночь. Над обширным водным пространством Амура уже витал легкий сумрак: облака на
горизонте потускнели, и в небе показались первые трепещущие звезды.
Только к сумеркам мы догнали свой обоз и то потому, что он остановился около какой-то безыменной речки, впадающей в Иггу с левой
стороны. Это было дикое ущелье величественной красоты. В глубине его клубился туман, а вершины остроконечных гор еще озарялись лучами солнца, уже скрывшегося за
горизонтом.
Часов в десять утра, когда дневное светило поднялось над
горизонтом градусов на десять, справа и слева от него появилось два радужных светящихся пятна, и от них в
сторону протянулись длинные лучи, суживающиеся к концам. Одновременно над солнцем появилась радуга, обращенная выпуклой частью к
горизонту, а концами — к зениту. День был морозный, тихий, небо безоблачное, деревья сильно заиндевели.
Ванскок со своею теорией «свежих ран» открывала Горданову целую новую, еще не эксплуатированную область, по которой скачи и несись куда знаешь, твори, что выдумаешь, говори, что хочешь, и у тебя везде со всех
сторон будет тучный злак для коня и дорога скатертью, а вдали на черте
горизонта тридцать девять разбойников, всегда готовые в помощь сороковому.
Всю остальную дорогу мы лишь изредка перекидывались незначащими замечаниями. Наташа упорно смотрела в
сторону, и с ее нахмуренного лица не сходило это злое, жесткое выражение. Мне тоже не хотелось говорить. Солнце село, теплый вечер спускался на поля; на
горизонте вспыхивали зарницы. Тоскливо было на сердце.
Стояла середина сентября. День был тихий, облачный и жаркий. На
горизонте со всех
сторон неподвижно синели тучи, в воздухе томило. Сергей с утра выглядел странным. В глазах был необычайный, уже знакомый Токареву блеск, он дышал тяжело, смотрел угрюмо и с отвращением.
Те
стороны Парижа — и театральное дело, и лекции, и знакомства в разных сферах — теряли прелесть новизны. Политический"
горизонт", как тогда выражались в газетах, ничего особенно крупного еще не показывал, но Париж к зиме стал волноваться, и поворот Бонапартова режима в
сторону конституционного либерализма, с таким первым министром, как бывший республиканец Эмиль Оливье, не давал что-то подъема ни внутренним силам страны, ни престижу империи.